О настоящей мужской дружбе
О таком друге я мечтал с 1992-го года. В нашей семье собак никогда не было, хоть я и любил их всегда, сколько себя помню, просто не получалось: постоянные переезды от Урала до Венгрии, как члена семьи военнослужащего, военное училище, служба в Вооружённых Силах СССР…
И вот, 1992-й год. Я в группе офицеров был откомандирован в Абхазию. Война, разруха, колонны беженцев. Тогда-то впервые я увидел среднеазиатских овчарок, познакомился с этой породой. Из оставшихся с нами местных жителей – лучшие из лучших, а с ними – «среднеазиаты», собаки-воины, храбростью запредельной и мужеством своим служившие нам всем примером, образцом для подражания. Удивлены ? Я сам никогда не думал, что научусь бороться со страхом нетолько и нестолько у людей, сколько – у собак.
Интеллект этих псов настолько же безграничен, насколько мы сами способны их понять. На моих глазах один из «азиатов» закрыл собой от снайпера своего хозяина. Пёс знал и прекрасно понимал, что на снайпера бежать нельзя: первая пуля всегда – собаке, от людей скрыться – шанс есть, от собаки – без вариантов. А где потом ему замену найдёшь, даже если просто - ранение? Одно дело – собака-охранник, с мощнейшей генетической памятью, и совсем другое – пёс, обученный реальной войне. Работавшие с нами «парни» были, без преувеличения, бесценны. Всё это «ребятки» понимали, но… Слишком близко оказался враг, до лёжки снайпера было метров двадцать пять-тридцать, поздновато его обнаружил «азиат» и - кинулся в атаку! По-моему, единственное, чего боятся «азиаты» - не успеть выполнить свой долг защитника! Снайпер понял, что его раскрыли, нервишки не выдержали, и он вскочил на ноги, вскидывая ствол для выстрела. И тут произошло то, чему я долго сам не мог поверить: пёс прыгнул вверх! Не на врага – вперёд, а вверх! Объяснение этому одно: знал алабаюшка, что такое винтовка, знал умница, что сейчас прозвучит выстрел, и придёт смерть – смерть странная, непонятная, потому как - издали, а не при непосредственном контакте. Пёс уже достаточно повоевал за свою недолгую жизнь, а на войне учатся быстро. Первая пуля пробила парню плечо, но, «азиат» вскочил и снова – в «свечку». От второй пули храброе сердце остановилось.
Мы вернулись на базу. Абхаз всю ночь прощался со своим псом, сидя на голом полу, положив голову собаки себе на колени. Воин разговаривал со своим парнем, пел ему что-то тихонько, время-от-времени прихлёбывая чачу из армейской фляжки. И мы видели, как по щекам сорокалетнего солдата, здоровенного бородатого дядьки (мне-то тогда было всего двадцать четыре) медленно катятся слёзы. Всем и каждому было понятно, что абхаз прощался не просто с любимой собакой, он прощался с настоящим боевым другом. И не было между ними понятий хозяин-питомец, они были ровней: ели вместе, спали вместе и погибали, глядя смерти в глаза, тоже вместе. В тот момент я завидовал этим отношениям, от всей души сочувствуя абхазу, но, завидуя этой мужской дружбе, в самом лучшем смысле этого слова.
Прошло много лет, и вот, случилось чудо: пять лет назад у меня появился пятимесячный Дайхан. Я многое могу рассказать о нём: и как только одним фактом своего появления в нашей семье он спас нашу свадьбу; как благодаря ему, мир стал для нас шире: мы впервые выехали за рубеж – на одной из международных выставок нас финны пригласили на собачью ежегодную тусовку в Финляндию, на которой собираются любители «среднеазиатов» и «кавказов»; как потом мы замахнулись на Чемпионат мира в Швеции в 2008 году – паромом, на своей машине проехали от Питера до Стокгольма и дальше до Копенгагена; как вместе с Ханом самолётом летали в Баку к моему училищному другу; и ещё, ещё…Но, о чём-то подобном могут рассказать многие. Я хотел поделиться с вами тем, о чем могут поведать единицы: о том, как один воин, ни секунды не раздумывая, принял смерть, чтобы жил тот, кого он, пёс, любил больше собственной жизни…
С уважением Андрей Фефелов
Свежие комментарии