|
С папенькою-королём заскучали мы, и вот,
Заявился к нам с мешком, в сапогах огромный Кот.
Я к Коту прониклась сразу, было что-то в нём такое,
Что лишил зеленоглазый вмиг придворных дам покоя.
Стайка наших фрейлин ушлых всё рвалась потискать кису,
Причитая – «Котик – душка! Ах, какой чудесный Киска!»
К дамскому ажиотажу котик явно был привычный.
Бровью не повёл он даже, лишь сверкнул улыбкой хищной. 
Мне с отцом поклон нижайший с выраженьем восхищенья.
Вынут из мешка свежайший кролик. «Вам для угощенья
От хозяина – маркиза. Из обширнейших угодий» –
Сообщил галантный Киса. Дичи этой превосходней
Мы с папашей не едали. Нежное смакуя мясо,
Кто такой маркиз гадали, из каких он Карабасов?
Киса же – большой и мягкий
(Плут – бессовестный и гибкий!)
Вновь явился с куропаткой от маркиза. И с улыбкой
Папенька Кота приветил. Повар в кухне заметался.
«Сколько лет живу на свете – никогда так не питался!» –
Скушав куропатку эту, заявил папА придворным
И закладывать карету слугам повелел проворным.
Променаж мы совершали на природы диком лоне.
Пруд. А в нём, за камышами, кто-то плещется и стонет.
Тут, откуда ни возьмися, чуть ли не под ноги конных,
К нам кидается наш Киса – «Мой маркиз вот-вот утонет!
А я плавать не умею!» – И заламывает «лапы».
На спасенье, сняв ливрею, был слуга отправлен папой.
Кису от спасенья сценки, видно, стукнула кондрашка.
Головой мне на коленки, он без чувств упал. Бедняжка!
Мягкий, круглый. Руки сами стали гладить. Ох, и чары!
И роскошными усами нежно колется. Котяра…
Тут несут едва живого, обмотавшегося тиной,
Карабаса молодого, оказался он блондином.
Глаз не радовал белёсый и умом блистал не шибко.
Он на наши на распросы глупой отвечал улыбкой.
Киса ожил и маркиза объяснил неадекватность –
«В детстве он упал с карниза. Мамина неаккуратность…
А потом еще, по пьянке, мимо люльки был уронен
Молодой, веселой нянькой. И разок свалился с пони» –
Промурлыкал Кот и скрылся – только пятки засверкали.
Ну, а путь полями вился. Там серпы жнецов мелькали.
Папенька пенсне нацелил на жнецов, те – бить поклоны.
«А скажите, в самом деле, кто владелец пашней оных?
Карабас? Какая прелесть!» А маркиз, знай, скалит зубы,
Вывихнуть рискуя челюсть. Едем дальше – лесорубы.
Папенька пенсне нацелил – топоры те побросали.
«А скажите, в самом деле, кто владеет тут лесами?
Карабас?! О!» – (потрясённо) А маркиз молчит проклятый.
Пялится бесцеремонно альбинос придурковатый.
Дальше – замок. Папа снова за пенсне и тут в воротах
В сапогах блестящих (новых!), с лёгкой сытою икотой,
Округлившийся животик гладя лапкою холёной,
Появляется наш котик, и, почтительно, с поклоном
Просит, чтобы мы с визитом замок славный посетили
И в поместье родовитом яств различнейших вкусили.
После чудного застолья папа прикорнуть решился,
А маркиз бесцветной молью между шуб в шкафу забылся.
Я кота взяла под ручку, он, само собой, не против,
Побранила за отлучку и сказала – «Милый котик!
Будьте мне экскурсоводом, Ваш рассказ хочу услышать
Я про замковые своды и, особенно, про крышу»
Он из-под ресниц пушистых ласково, лукаво глянул,
Глаз зелено-золотистых опьянил меня дурманом,
И по мрачным анфиладам, по пролётам лестниц старых,
Явно дышащих на ладан, за собой увлёк. Котя-я-ра!
Побродили мы немножко. И, как будто, заблудились.
Сквозь чердачное окошко, вдруг, на крыше очутились.
Кот сощурился забавно, и маняще улыбнулся,
По коньку легко и плавно без страховки прошвырнулся,
Протянул свою мне лапу – испарилась сразу смелость.
(Сиротой оставить папу мне не очень то хотелось!)
Но котяра был так близко, излучал такую силу,
Что дала я… руку киске и за ним засеменила…
А-ах! Каблук по черепице скрежетнул. Коту на шею!
Чтобы с крыши не свалиться, шевельнуться я не смею!
Держит крепко и надёжно и щекочется усами –
«Осторожно-осторожно. Не волнуйтесь, я же с Вами»
Дальше по закону жанра – кiss c приятной долей риска.
В голове моей туманно. Лишь мурлычет нежно киска –
«Вам, прелестная принцесса, не посмею больше лгать я.
Я хозяина-балбеса, выдал за потомка знати…»
Провернуть такое дельце! Обольстительный негодник!
Выдать дурня за владельца столь обширнейших угодий!
Запугать крестьян! Мгновенно великана укокошить!
И стоять теперь смиренно, с видом скромного святоши.
– Папа! Папа! Я влюбилась! Не желаю быть принцессой!
– Но в кого? Скажи на милость?
– В Кису – славного повесу!
Папа в обморок, конечно. Еле-еле откачали.
Но простил, добросердечно. Про обман мы умолчали…
Папенька доволен зятем. Я же – без ума от мужа
А «маркиз» на светском party был недавно оконфужен…
|
Свежие комментарии